Алый Свет (сезон 1).
========== Глава 7: Босс. ==========
От её слов у меня внутри всё сжалось, будто от резкого холодка. Такое юное создание, и такие слова... Ей вообще не положено знать подобных слов, не то что понимать их смысл.
Молча подойдя к крану, я помыл одно яблоко и, вернувшись, взял нож. Из под пледа вдруг замолчали. Хныканье прекратилось. Я же, перехватил нож и медленно стал врезать лезвие в мякоть. Чтоб звучный, хрустящий треск спелого фрукта раздался максимально громко. Секунду спустя, из небольшой щели показалась острая белая мордочка, всё вокруг обнюхивающая. Заприметив это, я сделал еще один надрез, чтоб отломить истекающую соком дольку. Вдруг, наметив носом верный курс, её лапки отчаянно схватились за ломтик, и он исчез под плотной тёплой тканью. Я ухмыльнулся и разрезал оставшееся яблоко на три ровные дольки.
– Дам ещё, если вы выйдете оттуда, мисс Люси. – Тихо сказал я и, дождавшись затихания хруста, протянул следующий кусочек.
Из под пледа недовольно зафыркали и попытались вторую дольку у меня отобрать силой. Я тоже вцепился в неё. Однако напор зайки был куда агрессивнее, а у меня лапы были мокрые... Вторая порция тоже исчезла вслед за собратом. Закончив с ней, крольчишка немного приподняла складку ткани и взглянула на меня. Она улыбалась. Словно ребёнок, которому купили долгожданную игрушку или сладость.
– Как вас зовут?.. – Поинтересовалась Люси дрожащим голосом. – Вы странный.
– Тим. – Соврал я, поддерживая слова миссис Хоппс. – Тим Роуг. Я – летучий лис. Ещё нас называют крыланами.
Пришлось сдержать слово и отдать остальное.
– И вы умеете летать? – Спросила она, уплетая яблочные дольки.
О, сколько было любопытства и надежды в этих глазах! Она будто вживую увидела динозавра или пришельца с другой планеты.
– Я?.. – Мне стало неловко даже. – Да, умею. Я не мастер в этом конечно, но умею.
И тут до меня дошла хитрость маленькой Люси. Боже, кто меня за язык тянул?.. Ей захотелось полетать. И что делать–то теперь?..
– Хотите, я сошью вам одежду? – Вдруг спросила она, почти закричав и развеяв мою задумчивость. – Я лучшая швея в «Малых норках»! Хотите?
Похоже, я угадал.
– Да мне бы рабочей одёжки хватило на первое время. – Натужно засмеялся я. А про себя подумал: – «Блин, мне конец...»
Маленькая крольчиха вылезла из под своего пледа и быстренько привела гладкую шёрстку в порядок. Затем, усевшись в кресле поудобнее, развернулась и поехала в сторону двери. Я оставил нож на столе у раковины и поспешил следом, чтоб толкать её каталку. Стоило коснуться рукоятей, как я вдруг ощутил, что сама Люси очень лёгкая. Я чувствовал лишь вес самой коляски. И при столкновении с неровностями пола, в лапы отдавали совершенно чистые удары. Совсем не приглушённые о неё. Можно было подумать, что я толкал совершенно пустую коляску.
Она открыла дверь, и мы выехали в небольшой коридорчик, освещённый светом солнца через небольшое круглое окно справа. Напротив её комнаты была дверь ещё в одну комнату.
– Нам сюда. – Указала она вперед, и я подтолкнул коляску к этому входу. – Здесь моя мастерская.
Как только дверь отворилась, я будто попал в ещё один другой мир. Эта комната оказалась куда больше её спальни, и вся под завязку была забита громадными рулонами с разными тканями, нитками и различными инструментами, вроде ножниц и иголок. В центре комнаты стоял резиновый манекен портного, который можно было калибровать и придавать ему разные формы, просто надувая те или иные части электронасосом. У стены справа от входа стояло большое зеркало, а в углу, словно школьная парта, была установлена электрическая швейная машинка на широком столе.
– Вау... – Прошептал я. – Это всё ваше?
– Нет, только моё. – Усмехнулась она слабо. – Я покупаю это за деньги от продажи готовой одежды и пошитых костюмов на заказ. Лапки у меня маленькие, поэтому частенько шью для тех, кто поменьше. Но иногда и крупные заказы поступают... По-разному.
Я подошёл к зеркалу. М–да... Видок не ахти: шерсть помятая и пыльная, перепонки крыльев надо бы водичкой сполоснуть, а уши... Ну, хоть картошку сажай. Про рваные штаны и говорить нечего. Как-то несолидно... Ай да я!
– Можно мне с вас мерки снять, мистер Роуг?..
Её голос прозвучал неожиданно близко. Я едва не подскочил от испуга.
– Тим. – Ответил я ей, успокоившись. – Можно просто Тим. Не настолько я почтенен, чтоб заслужить такое звание.
Она уже сидела за моей спиной с мерной лентой и тихонько хихикала.
– Простите, Тим. Я, наверное, слишком хорошо смазываю колёса. Поднимите ваши... Крылья, пожалуйста.
Я послушно расправил их на полную, чтоб мерки были максимально точными. Их размах был немал, по сему зеркало я заслонил полностью. Мгновенно с этим, Люси замерла и, кажется, напрочь забыла о мерках... Её зрачки расширились, дыхание стало прерывистым и от неё резко повеяло теплом. Что–то в моих крыльях её шокировало. Она протянула лапу к левой перепонке и мягко прикоснулась к ней.
– Как бархат. – Прошептала она, водя мягкой ладонью по внутренней стороне моего крыла. – Тёплое, мягкое и ворсистое...
Не знаю как у других крыланов, но перепонки моих крыльев очень чувствительны к температуре, к влажности и особенно - к прикосновениям. Конкретно прикосновения её крохотных лапок были словно бальзам на душу, но почему–то меня тоже бросило в жар. Во мне будто гейзер забурлил.
– Мисс Люси, пожалуйста, не смущайте меня... – Взмолился я вслух, глотая воздух ртом, как рыба на берегу.
Ещё бы. Я стою перед ней практически в неглиже, а она щупает меня, гладит и совершенно не стесняясь, пялится.
– Ооой, простите, Тим!.. – Оторопела маленькая крольчиха и резко убрала лапки. – Я совсем забылась. Так, о чём это я?.. Ах да. Мерки.
Следующий час она снимала с меня разные мерки своей лентой, и записывала их в блокнотик. При этом, часто якобы случайно или «по острой необходимости», поглаживая мои перепонки. Порой хмурила лоб, раздумывая что-то и делая наброски будущей одежды. Рисовала, стирала, снова рисовала... А я смотрел на неё и не узнавал ту испуганную зайку, которую увидел в первые минуты нашей встречи. Похоже, шитьё для неё не просто работа, а что-то гораздо большее, потому как уходила Люси в это дело с головой и даже забывала о своём недуге... Чем бы оно ни было.
– Скажите, пожалуйста, мисс Люси. – Решил нарушить я тишину. – А сколько вам лет?..
Она мягко ухмыльнулась, не отрываясь от наброска.
– Не принято задавать такие вопросы леди.
– О, простите мне мою бестактность... – Подыграл я ей, и изобразил реверанс. – Но вы выглядите словно невинное дитя, однако ваш голос, зрелость мысли и слОва... И запах.
Она захихикала:
– Боже, Тим, вы заигрываете со мной?
– А почему бы и нет? – Решил я сплутовать, и принялся деловито разглядывать красивый мобильный телефон на подоконнике. – Вы были вполне решительны, предлагая мне свою персону, как будущую невесту. Среди моих сородичей, когда кто–то кому–то нравится, то знаком высшего внимания являются касания и уход за крыльями избранника. Так что, если вам больше шестнадцати лет, по законам моего Полиса, я вполне имею право дать согласие. Что-ж... Я согласен.
В этот момент тоненький карандаш в её лапке переломился надвое.
– Что?!..
* * *
Лебовски лежал в своей палате, в лечебнице центральной базы «Чёрной Короны». Раны медленно затягивались, но за свою жизнь он не переживал. Лечебница находилась глубоко под землёй, снабжённая техникой и оборудованием последних научных разработок. Палата была просторная, частично автоматизированная и светлая. А чтоб работники, учёные и обитатели вообще, не были подавлены от нахождения под землёй круглые сутки, вместо окон были установлены трёхмерные панели с различными живописными видами.
После полученных травм, Саймона привезли и долго исследовали на предмет заражения «Алым светом», но нашли только посттравматический синдром, сотрясение мозга средней тяжести, ранние фазы развития заражения крови и столбняка. Физические травмы иного рода его жизни угрозы не несли. Вылечив от этих довольно не безобидных болезней, его поместили в травматологию, где он планировал будущую операцию по поимке и/или уничтожению Рэда. Злость так и кипела у него внутри, не находя выхода, но изливать её на кого–то он не торопился.
Час за часом проходило время, росомаха чувствовал себя всё лучше, раны на теле потихоньку затягивались, а кости срастались... Росомахи и без того славятся хорошими регенеративными качествами и выносливостью. А под воздействием стимуляторов и лекарств, раны полковника затягивались практически на глазах.
Спустя два дня, вечером, свет в палате вдруг заглушили, оставив тускнуть лишь ночник рядом на тумбочке у изголовья. Через секунду, в его палату зашёл кто–то, кто даже отдалённо не был похож на персонал лечебного отсека. Тень в помещении полностью скрывала его силуэт и в тусклом свете едва горевшей лампы, были видны только его глаза... То ли синие, то ли зелёные. Казалось, будто они вообще обоих цветов одновременно... Некоего бирюзового цвета. По тому, где они виднелись, можно было сделать вывод, что этот некто довольно невысокого роста. Судя по запаху, совсем ещё юноша...
– Добрый вечер, полковник. – Раздался мягкий полубас от гостя. – Как ваши раны?
Услышав нежданного посетителя, Саймон немного оторопел и попытался встать с постели, но гость жестом показал, что этого не требуется.
– Спасибо. Выздоравливаю. – Поперхнулся росомаха.
– Это хорошо... – Мягко улыбнулся посетитель в полумраке, и присел на стул в углу. – У меня есть к вам разговор, если вы не против.
– Любой разговор от высшего руководства «Чёрной Короны» – это приказ, по умолчанию. – Ответил Лебовски.
Тень во мраке ухмыльнулась:
– Но и вы здесь не на последнем месте. Ладно, перейдём к делу.
– Простите, но могу я узнать кое–что?
– Конечно. Всё что угодно.
– Почему вы пришли лично?
Посетитель на секунду задумался.
– Видите ли, полковник. То, что я сейчас вам покажу – это совершенно секретная информация. До сих пор, кроме меня об этом никто не знал. Но прежде чем я начну, у вас есть два пути: согласиться или нет.
– Такое чувство, будто задание мне не понравится... – Слегка насторожился Лебовски.
– Даже не сомневайтесь. – Улыбнулся глава, словно Чешир. – Итак. Носитель под кодовым именем Иссушитель не должен погибнуть. Вам запрещено убивать его или каким–то образом отрицательно вмешиваться в процесс его жизнедеятельности! Это понятно?
Полковник протолкнул внутрь себя обиду, будто громадный валун из гранита. С таким серьёзным приказом невозможно было спорить.
– Да... – Выдавил он из себя, сжав кулаки до треска в костях.
– В таком случае, ознакомьтесь с этим.
Из мглы на свет, в сторону полковника высунулась белая мягкая лапа, одетая в чёрный рукав не менее чёрного костюма, и держащая небольшой металлический кейс. Приняв от главы контейнер, полковник вскрыл его и нашёл внутри толстую папку с бумагами. На бежевой корке красовалась жирная чёрная надпись: "Алый Свет. Совершенно Секретно". Одним когтем Саймон раскрыл документ.
Сначала, подобная писанина показалась полковнику скучными и чрезмерно заумными излияниями какого–нибудь спятившего учёного, но уже через минуту от этих домыслов не осталось и следа. Он начал жадно поглощать каждое слово и каждую категорию вложенного в текст смысла. Выражение его морды менялось раз за разом, а его собеседник наблюдал за всем со своего стула.
– Это невозможно!.. – Только и нашёл что сказать Лебовски.
– О, поверьте полковник. Это больше чем возможно. Это истинная природа вампиров, и ваш подопечный вскоре полностью обратится. А пункт 23 чётко говорит, что может произойти в таком случае. Теперь вы понимаете, почему нельзя убивать его?
– Нельзя?! – Едва не выкрикнул росомаха. – Может, как раз лучше поспешить с этим, босс? До полного обращения.
Глава лаборатории задумался на секунду:
– Не будьте так глупы, Саймон. Сколько прошло времени после заражения? Даже если бросить на его поиски всех, кто у нас есть, мы не успеем. Рэд не показывается, нет сообщений о пропажах в ближайших Полисах, нет сообщений об убийствах. Он залёг на дно, а ошейник с маячком уничтожил. Конечно, он будет обращаться по ночам без фильтра крови, но сами подумайте; если он запирается где–то или заковывает себя... Сколько продержится его Альтер–эго без убийств и крови? Он ошибётся в ближайший месяц точно. И тогда мы его схватим. А если просто броситься на его поиски, он опять улизнёт. В конце концов, вы его лично тренировали.
Не согласиться с этим Лебовски не мог. Действительно, хоть Рэд и был слаб от рождения, но его хитрости и острому уму мог позавидовать даже он сам. А его талант убивать практически, чем попало, стал результатом в прямом смысле смертельных тренировок. Хоть во время оных, этот крылан и едва выживал, но успевал унести жизни по крайней мере дюжины наёмников... Прежде чем сам падал от ран.
– Да, вы правы, босс. – Вздохнул росомаха, устало откинувшись назад. – То есть, мне сейчас просто лежать и ничего не делать?..
– Я не могу решать всё за вас, полковник. Однако рекомендовал бы взяться за разработку плана по поимке объекта. К тому же, на это дело я больше не могу посылать кого попало... Вы, безусловно, – единственный из офицеров «Чёрной Короны», кто выжил после столкновения с Иссушителем и не заразился. Но, кроме вас есть ещё кое–кто, кто имеет схожий опыт. Как смотрите на мою кандидатуру, как вашего второго номера?
От этих слов мурашки устроили бешеные танцы по всему телу полковника.
– Но...
– Да бросьте, неужели я кажусь таким слабым?
– Не в этом дело, босс. Вы – единственный руководитель «Чёрной Короны». Если я вас подведу, и вы погибнете или заразитесь, то кто встанет на ваше место?
Снова в темноте стало видно немного коварную белоснежную улыбку, и её хозяин наконец вышел из мрака, являя себя на тусклый свет. Сначала стали видны его длинные уши, окантованные по паре ровных чёрных полос на каждой, затем светло–серая голова с ровно причёсанным участком чёрной шерсти на задней части головы, переходящей в подобие пары тигриных полос на щеках:
– В таком случае, не подводите меня, полковник.
– Да, мистер Севейдж!.. – Сглотнул росомаха, видя главу воочию впервые в жизни.
– Джек... – Слегка поклонился молодой кролик, сверкая сине–зелёными глазами. – Так как вскоре я буду под вашим подчинением, зовите меня просто Джек.